Я поступил на службу в авиацию ВМС в 1937 г. в Йокосуке, прошёл лётную подготовку и к началу 1940 года стал пилотом пикирующего бомбардировщика. В конце того же года, после прохождения дополнительной подготовки на авиабазах Уса и Омура, меня направили в зону боевых действий, в район Шанхая. В то время я был ещё совсем «зелёным» и меня посадили на старый биплан-пикировщик «Аити» обр. 96.1 Моей задачей было наблюдение за передвижениями противника перед готовящимся наступлением наших сухопутных войск. В 1941 г. я получил приказ вернуться в Японию. Я тогда решил, что это будет чем-то вроде отдыха. Однако по прибытии меня сразу направили на авианосец «Акаги». ( Collapse )
Начало моих упражнений по взлёту и посадке пришлось на цветение сакуры. При взлёте с аэродрома Цукуба я видел прямо перед собой здание управления монополии, а перед ним цвели поистине прекрасные вишни. Мой первый поворот проходил прямо над ними, второй – над лесом, а возвращаясь назад я тоже видел вишнёвые деревья в полном цвету, после пролёта над которыми я приземлялся. Вот такие у меня были ориентиры. А четыре или пять дней спустя прошёл дождь, и когда я взлетел, цветов на деревьях уже не было. «Ой, а где сакура? Куда лететь-то?» И пока я крутил головой в поисках ориентиров – по ней немедленно шарахнули переговорной трубой. Так и продвигалось моё обучение. ( Collapse )
Автор этих записок, Токудзи Иидзука, был пилотом пикирующего бомбардировщика японской морской авиации. Он успел принять участие в войне в Китае, служил на авианосце «Акаги», затем Пёрл-Харбор и «полгода побед», закончившиеся полным Мидуэем. Затем он побыл инструктором по лётной подготовке, «пастухом»-контролёром камикадзе, выводившим их на цели и докладывающим о результатах их атак, а закончил свою карьеру лётчиком-испытателем новейших пикировщиков Императорского флота. Я давно хотел перевести эти мемуары. Они очень небольшие и незатейливо написаны, но при этом содержат кучу интересных деталей, которые не найдёшь ни в каком умном исследовании по японской морской авиации. ( Collapse )
В серии про «Разноцветную команду» американских авианосцев я уже рассказывал о том, как на них появился такой важный элемент посадочных операций, как Посадочный сигнальщик (Landing Signal Officer, или сокращённо LSO), и для чего он вообще был нужен. И там же обещал со временем рассказать, как он работал и что означали его странные телодвижения. Каковые при ближайшем рассмотрении оказываются вполне логичными и, в большинстве случаев, даже «интуитивно понятными». На самом деле набор команд, по большому счёту, так и не был официально формализован полностью, на каждом авианосцы пилоты и сигнальщики могли просто сами договориться о каких-то дополнительных, однако существовал общепринятый минимум из 13 основных сигналов. ( Collapse )
Если вы думали, что красная пятиконечная звезда, как опознавательный знак военной авиации, впервые появилась на самолётах ВВС РККА, то вы зря так думали. Первыми этот символ задействовала вовсе даже авиация армии США. Поскольку аэропланы первоначально предполагалось использовать прежде всего для разведки и связи, то в американской армии их поначалу вполне логично приписали к Войскам связи, Signal Corps, и с 1915 года они маркировались красной пятиконечной звездой на руле направления, хотя официально это было закреплено лишь 19 марта 1916 г. В общем, это было совсем неудивительно, потому как пятиконечные звёзды присутствуют на флаге и гербе США, символизируя входящие в них штаты, а красный цвет был выбран просто как самый заметный. ( Collapse )
Скороподъёмность полностью заправленного и вооружённого F4F-4 «Уайлдкэт» на уровне моря составляла 1850 фт/мин [564 м/мин], и для того, чтобы набрать высоту в 10 «ангелов» [10 000 фт., 3048 м], на которой в данном случае шли японские бомбардировщики, ему требовалось 5,6 мин., а кроме того, с вражескими самолётами надо было ещё сблизиться. С момента получения целеуказания прошло уже 8 минут, когда старший лейтенант Артур Брассфилд поднял голову и испытал ощущение déjà vu. Он был участником сражения в Коралловом море, на его счету уже имелись один «Вэл» и один «Зеро», и вот опять он видел над собой строй из двух «V из V» самолётов с эллипсовидными в плане плоскостями. С одним важным отличием: на этот раз над ними не было японских истребителей. ( Collapse )
Лейтенант Дэниэл Шиди тоже увидел горящие авианосцы, но поскольку его радиостанция была повреждена, то он самостоятельно пришёл к выводу, что уже пора «делать ноги». Однако в его случае это было намного сложней – приборная доска его «Уайлдкэта» была разбита пулями японского истребителя, в результате он остался не только без системы приёма сигнала радиомаяка, но и без компаса. Не говоря уж о том, что молодой пилот весьма смутно представлял, где он вообще находится – это был его первый в жизни полёт без ориентиров в виде берега или своего авианосца. Ничего не оставалось, кроме как набрать высоту, максимально обеднить топливную смесь, перевязать раны и лететь, ориентируясь по Солнцу, в надежде всё же не помахнуться мимо своего соединения. ( Collapse )
Как всем, наверное, известно, термин «блокбастер» (block-buster) изначально обозначал не успешный кинофильм, а класс сверхмощных фугасных авиабомб, специально разработанных в Великобритании во время Второй Мировой для более эффективного разрушения плотной городской застройки. Причём основной смысл этих девайсов состоял не в собственно разрушении зданий, а в «подготовке» их к воздействию сбрасываемых следом зажигательных бомб. Но я в данном случае не о ковровых бомбардировках «бритиш-стайл», а как и заявлено – о филологии. Традиционно это название понимают (и переводят) как «разрушитель кварталов». Мне это всегда казалось перебором – взрыв даже нескольких тонн амматола квартал явно не снесёт, но я списывал это на художественное преувеличение. ( Collapse )
Японские атаки на 12 «Девастейторов» 3-й торпедоносной эскадрильи начались практически одновременно с неприятностями группы Тача, но первые результаты оказались прямо противоположными. Первый «Зеро» появился спереди, выскочив из облака почти прямо по курсу эскадрильи. Поскольку времени на реакцию у японского пилота практически не было, он ограничился неприцельными очередями по головным торпедоносцам, после чего задействовал ставшую уже стандартной схему: проскочив через строй американских самолётов он начал почти вертикальный набор высоты для следующей атаки уже сзади-сверху. Однако многократно опробованный в тот день алгоритм почти безнаказанного расстрела неприкрытых американских бомбардировщиков на этот раз впервые дал сбой. ( Collapse )
В какой-то из передач о «Багратионе» dr_guillotin приводил цитату из отчёта ГАБТУ, где говорилось о том, что наибольшую опасность для танков в начале наступления представляют мины, в скобках: особенно свои собственные. А сегодня, форматируя документ, во многом определивший применение американской авиации берегового базирования в ходе Мидуэйской операции, я вдруг наткнулся на эту запомнившуюся фразу, причём тоже в скобках: «(q) Все пилоты должны освежить в памяти и уверенно распознавать силуэты кораблей (особенно наших собственных), а также знать процедуры и опознавательные сигналы при сближении.»
Я поступил на службу в авиацию ВМС в 1937 г. в Йокосуке, прошёл лётную подготовку и к началу 1940 года стал пилотом пикирующего бомбардировщика. В конце того же года, после прохождения дополнительной подготовки на авиабазах Уса и Омура, меня направили в зону боевых действий, в район Шанхая. В то время я был ещё совсем «зелёным» и меня посадили на старый биплан-пикировщик «Аити» обр. 96.1 Моей задачей было наблюдение за передвижениями противника перед готовящимся наступлением наших сухопутных войск. В 1941 г. я получил приказ вернуться в Японию. Я тогда решил, что это будет чем-то вроде отдыха. Однако по прибытии меня сразу направили на авианосец «Акаги». ( Collapse )
Начало моих упражнений по взлёту и посадке пришлось на цветение сакуры. При взлёте с аэродрома Цукуба я видел прямо перед собой здание управления монополии, а перед ним цвели поистине прекрасные вишни. Мой первый поворот проходил прямо над ними, второй – над лесом, а возвращаясь назад я тоже видел вишнёвые деревья в полном цвету, после пролёта над которыми я приземлялся. Вот такие у меня были ориентиры. А четыре или пять дней спустя прошёл дождь, и когда я взлетел, цветов на деревьях уже не было. «Ой, а где сакура? Куда лететь-то?» И пока я крутил головой в поисках ориентиров – по ней немедленно шарахнули переговорной трубой. Так и продвигалось моё обучение. 
Автор этих записок, Токудзи Иидзука, был пилотом пикирующего бомбардировщика японской морской авиации. Он успел принять участие в войне в Китае, служил на авианосце «Акаги», затем Пёрл-Харбор и «полгода побед», закончившиеся полным Мидуэем. Затем он побыл инструктором по лётной подготовке, «пастухом»-контролёром камикадзе, выводившим их на цели и докладывающим о результатах их атак, а закончил свою карьеру лётчиком-испытателем новейших пикировщиков Императорского флота.
В серии про «Разноцветную команду» американских авианосцев я уже рассказывал о том, как на них появился такой важный элемент посадочных операций, как Посадочный сигнальщик (Landing Signal Officer, или сокращённо LSO), и для чего он вообще был нужен. И там же обещал со временем рассказать, как он работал и что означали его странные телодвижения. Каковые при ближайшем рассмотрении оказываются вполне логичными и, в большинстве случаев, даже «интуитивно понятными». На самом деле набор команд, по большому счёту, так и не был официально формализован полностью, на каждом авианосцы пилоты и сигнальщики могли просто сами договориться о каких-то дополнительных, однако существовал общепринятый минимум из 13 основных сигналов. 
Если вы думали, что красная пятиконечная звезда, как опознавательный знак военной авиации, впервые появилась на самолётах ВВС РККА, то вы зря так думали. Первыми этот символ задействовала вовсе даже авиация армии США. Поскольку аэропланы первоначально предполагалось использовать прежде всего для разведки и связи, то в американской армии их поначалу вполне логично приписали к Войскам связи, Signal Corps, и с 1915 года они маркировались красной пятиконечной звездой на руле направления, хотя официально это было закреплено лишь 19 марта 1916 г. В общем, это было совсем неудивительно, потому как пятиконечные звёзды присутствуют на флаге и гербе США, символизируя входящие в них штаты, а красный цвет был выбран просто как самый заметный. 
Скороподъёмность полностью заправленного и вооружённого F4F-4 «Уайлдкэт» на уровне моря составляла 1850 фт/мин [564 м/мин], и для того, чтобы набрать высоту в 10 «ангелов» [10 000 фт., 3048 м], на которой в данном случае шли японские бомбардировщики, ему требовалось 5,6 мин., а кроме того, с вражескими самолётами надо было ещё сблизиться. С момента получения целеуказания прошло уже 8 минут, когда старший лейтенант Артур Брассфилд поднял голову и испытал ощущение déjà vu. Он был участником сражения в Коралловом море, на его счету уже имелись один «Вэл» и один «Зеро», и вот опять он видел над собой строй из двух «V из V» самолётов с эллипсовидными в плане плоскостями. С одним важным отличием: на этот раз над ними не было японских истребителей. 
Лейтенант Дэниэл Шиди тоже увидел горящие авианосцы, но поскольку его радиостанция была повреждена, то он самостоятельно пришёл к выводу, что уже пора «делать ноги». Однако в его случае это было намного сложней – приборная доска его «Уайлдкэта» была разбита пулями японского истребителя, в результате он остался не только без системы приёма сигнала радиомаяка, но и без компаса. Не говоря уж о том, что молодой пилот весьма смутно представлял, где он вообще находится – это был его первый в жизни полёт без ориентиров в виде берега или своего авианосца. Ничего не оставалось, кроме как набрать высоту, максимально обеднить топливную смесь, перевязать раны и лететь, ориентируясь по Солнцу, в надежде всё же не помахнуться мимо своего соединения. 
Как всем, наверное, известно, термин «блокбастер» (block-buster) изначально обозначал не успешный кинофильм, а класс сверхмощных фугасных авиабомб, специально разработанных в Великобритании во время Второй Мировой для более эффективного разрушения плотной городской застройки. Причём основной смысл этих девайсов состоял не в собственно разрушении зданий, а в «подготовке» их к воздействию сбрасываемых следом зажигательных бомб. Но я в данном случае не о ковровых бомбардировках «бритиш-стайл», а как и заявлено – о филологии. Традиционно это название понимают (и переводят) как «разрушитель кварталов». Мне это всегда казалось перебором – взрыв даже нескольких тонн амматола квартал явно не снесёт, но я списывал это на художественное преувеличение. 
Японские атаки на 12 «Девастейторов» 3-й торпедоносной эскадрильи начались практически одновременно с неприятностями группы Тача, но первые результаты оказались прямо противоположными. Первый «Зеро» появился спереди, выскочив из облака почти прямо по курсу эскадрильи. Поскольку времени на реакцию у японского пилота практически не было, он ограничился неприцельными очередями по головным торпедоносцам, после чего задействовал ставшую уже стандартной схему: проскочив через строй американских самолётов он начал почти вертикальный набор высоты для следующей атаки уже сзади-сверху. Однако многократно опробованный в тот день алгоритм почти безнаказанного расстрела неприкрытых американских бомбардировщиков на этот раз впервые дал сбой. 
В какой-то из передач о «Багратионе» 